Гибервош в потоке сознания

Я в Ужгороде. Вся такая чистенькая, ухоженная, варю лёгкий супчик. В кастрюле зеленеет, алеет, желтеет летнее изобилие. Завтра прилетит из Туниса моя младшая невестка. Счастливый сын испёк наш семейный, ещё бабушкин торт, рецепт которого успешно осваивает уже четвёртое поколение. Сам же от чрезмерных переживаний  укатил  с ночёвкой на природу.  Молодость. Кто её поймёт? Колдую. Суп должен зазвучать цветом и понравиться  невестке. Иначе никак. Не угодишь – потеряешь сына. Сказала не я, когда-то услышалось и запомнилось. Теперь я тут, вся сосредоточена на супе. Где-то там, за двести километров отсюда безмятежно спят "в куче" мои свиньи (брюнет Маврик и блондинка Маруся), вздрагивает чутким козьим носом  малышка Лиза, устали от  дневного обжорства цыплята-подростки и зрелые дамы крольчихи. Поднялась из-за горы полная луна, осветила домишко, заглянула в окно. Хозяин спит, может, тоже безмятежно. Завтра к нему приедет немецкая журналистка. Я нагло смотала. Я в отпуске, в цивилизации, наслаждаюсь комплексом удобств. Всё под рукой, аптека и супермаркет, дежурный окулист ждёт за стеклянной дверью, в витрине оправы на любой вкус. Никто не хрюкает, не просит есть и никакой ни за кого ответственности. Могу лежать сколько хочу, ничего не делать и даже не думать, могу  перелетать в  инете со странички на страничку. Скорость – просто наслаждение. Я дома, в своём омуте. Всё понятно, знакомо, только теперь должно оценено. Там, где я теперь живу, скучный ассортимент еды, пшено завозят в магазин только в период коллективного выращивания питят, то есть цыплят, а со словами происходит  вечный конфуз.

- Как это у вас называется? – спрашиваю  соседку, чтобы заполнить долгую паузу. Ответ меня не очень интересует.

- Гибервош, - буднично произносит она щетинистое слово.

Несколько раз переспрашиваю. Не может быть. Не верю. Возможно, надо мной подшучивают. Она объясняет, слово - мадярское. Значит, кривое железо. Уточняю сразу по приезду в город. Сваты кочергу называют по другому, а вот словосочетание "кривое железо" по-венгерски звучит не так, похоже, но не так.
 
Господи, помилуй, почему у них так всё сложно вокруг печи. Шубер, бловдер, карика,  спуза, спузянка... Заслонка, духовка, кружок, пепел, поддувало... Ещё не всё, не помню как называются дверцы и железяка сверху, по-моему, обруч. Чужинка. Я их не понимаю. Стараюсь изо всех сил и не понимаю. Варю их зганянку  и всё равно не понимаю. Они непостижимы, мираж, фантом, загадка.
 
Они уходят от меня. Почему уходят? Не понимаю. Ведь почти готово. Осталось прикрепить душ, повесить умывальник и всё это подключить. Кто бросает недоваренный суп? Никто. Они - бросают, бросают  всё и уходят.  Я ещё и ещё раз открываю двери в душевую, смотрю на вылизанную и закутанную в плитку бездействующую шкатулочку, который раз перебираю в уме: сталось три квадрата коридора заштукатурить, прикрепить в туалете унитаз, чтобы он не торчал как лишняя декорация, поставить двери и можно жить. Три дня работы, пусть четыре...  Они уходят. Кто в Чехию, кто в Москву, кто за дровами, кто строить у родственников.

- У нас дають три рази їсти – говорит  жена  моего спасителя Степана. Ещё недавно я молилась на него, как на икону. Два месяца зимы ровнял в хате стены и потолки, теперь она, хатка конечно, как лялечка. Предал, ушёл, кладёт у шовгора фундамент. Платит больше? Не верю.

Степан наш сосед, выросли с Петром рядом, постарели вместе. Ладно, обед, сдаюсь я, но завтрак. Он же от вас ещё тёпленький на работу идёт. Смилуйтесь, дайте мужу с утра поесть. Она упрямо, по-коровьи, мотает головой. Рано вставать... Не хочется... Не предполагает регламент. Взрываюсь. Что за санаторий? Я же им деньги плачу. Не такие, как в Чехии? Согласна, аргумент, но там вас никто не кормит. Тоже аргумент, но не действует. Всё как в парламенте. Там говорят: законы есть, но не работают. Стёпа её собственность, и нафиг ей мои умничанья.  Куда захочет, туда его и отправит. Она молчит. Я понимаю. Больше Стёпа не придёт. Пока магазин не построит, не придёт. Магазин не унитаз, ждать не будет.

Иван. Вот кто мне поможет. Он плитку в пивнице класть заканчивает. День в зените. Иду. Узнаю. Иван не дома. Он только что вернулся из турне по Тячивщине. Плитки, украденной на стройке в Чехии, не хватило, пришлось докупать, а тут всё не так  просто. Нанял машину. Плитку привезли, состоявшийся факт, событие, обмывали у шофёра. Он, водитель, и одновременно  родной брат, отключился первым. За столом верховодит жена. Марийка мнёт на груди пластмассовую полторалитровую бутылку из под минералки, в которой на дне болтаются остатки ивано-франковской водки, тоже краденной и проданной карпатским братьям по дешёвке. – Куме, просіть мене,- говорит Марийка. Кум, может, быть  ещё  и попросил,  но не может. Взбудораженная алкоголем голова ещё и ещё раз прокручивает события дня. Огромные склады с товарами, железо, дерево, краски и смеси. Больше всего ему понравились девушки. Они отвлекали внимание, что сердило, но радовали глаз. Эти виляющие бёдрами бесстыдницы называли его "вуйком", как бы ставили на место и подчёркивали вопиюще несправедливую разницу в возрасте. Это для других морщины и седина в кудрях. Сам он не желает стареть. Человек молод, пока бодр и радостен.
 
Мне налили. Дозу я уменьшила втрое, поделилась с заснувшим соседом, мужем сестры Марийки. Прошу, молю, зазываю. Иван дань уважения отдаёт, хвалит и называет меня "паникой" и Петрихой, но прикрутить этот злополучный душ наотрез отказывается. Труба зовёт, кормилица Чехия ждёт и по нему сильно скучает. Марийка не даёт мне упасть духом, наливает ещё. Теперь я по-коровьи мотаю головой. Жарко. Нельзя. Пить и так уже нечего и не с кем. За столом два бойца: Марийка и красавец Иван. Бездыханное тело соседа не в счёт. Марийка существо особенное, алкоголь её не расслабляет, а мобилизует. Много водки – и  она единолично разделает,  уложит в банки, воплотит в колбасы и гурки стокилограммовую свинью. Сама видела: чем больше выпьет, тем быстрее режет. Я против неё лилипут, слабачка. У неё рипа (картошка) посажена до Пасхи и давно покопана, свиньи  приучены и не  кричат от голода, когда хозяйке не до них. В хлеву корова и телёнок. Корова – это монументально. Это не блохи-куры, которых она откровенно презирает.  Марийка подмигивает блестящими  глазами, склоняется над моей стопочкой красивым, пышущим жаром лицом. Я пытаюсь уйти, но что-то меня отвлекает. Тут чувствую лёгкий ветерок вокруг лица, как будто веером кто-то взмахнул и шум. Прямо передо мной влетевшая в двери разъярённая Юля бьёт по лицу мужа и громко его обвиняет.  Резко отодвигаюсь в сторону, сейчас промахнётся и попадёт мне. Пощёчины выводят мужа из оцепенения сна, он впитывает их в себя, как губка воду, с благодарностью мазохиста. Юля исчезает  со сцены так же внезапно, как появилась. Компания оживляется и как разбудораженный улей плавно перетекает на соседское подворье, к Ивану. Жертва феминистского насилия тоже с ними. Марийка пытается привлечь меня  к акции. Я против, мне с ними не по пути. Скорбь моя иная и водкой её не зальёшь. Я иду на реку стирать. Вода сопротивляется в руках, течёт сквозь пальцы. Вот когда всё у нас устаканится, сделается пол, на котором будет твёрдо стоять стиральная машинка...Когда это будет? Стёпа – предатель Стёпа, где ты?  В тоже самое время Иван яростно докладывал плитку у себя в пивнице. Пьянка не пьянка, а Чехия не ждёт. Пора.

Людмила Загоруйко, Закарпаття онлайн.Блоги
24 травня 2011р.

Теги:

Коментарі

елена 2012-06-09 / 14:13:57
гирбивош

Елена (еще одна)))) 2011-06-27 / 11:14:00
Читаю со смаком, с удовольствием. У Вас получается писать честно. Очень тонко подмечены детали, ощущения. Отличное чтиво!

местный 2011-05-27 / 19:16:00
анонім, 27.05.2011 15:01
о, повылазили тараканы и паразиты...

мы здесь не проездом и не туристы. мы здесь родились и выросли. это - наша земля, наш край, наша Родина. во многих странах уклад городской и сельской жизни различаются - это вовсе не повод записывать селян в какой-то отдельный от горожан народ.
едва ли не у всех нас есть родственники в селе...
анонім, эта запись не о политике, успокойся

елена 2011-05-27 / 17:14:00
Аноніме, звідки стільки жовчі? Може б, вам удатися до зондування? Кажуть, допомагає...

2011-05-27 / 15:01:00
Милуйтеся, любуйтеся, захоплюйтеся і прочая і прочая - ви ж не дома, ви проїздом, ви туристи, ви чужинці.
А не час вам уже й домів?

гаврило 2011-05-26 / 22:53:00
класно написано.

местный 2011-05-25 / 08:41:00
Записи в блоге пани Людмилы чрезвычайно интересны тем, что это взгляд стопроцентно городского человека на непривычную для него ситуацию, в которой он (она) оказался волею судьбы. Как есть - обычная сельская повседневная жизнь, без всяких прикрас. Будни без любования нарциссами и восхищения “рiдними смереками”. Мне понятен такой взгляд, хотя моей супруге еще понятнее - когда мы приезжаем в село, то очевидно (хотя она и не признается), что она буквально часы считает до отъезда. Мне говорит: «Тебе хорошо, тебя через полчаса от местных не отличить». И нескрываемо радуется возвращению в город :)

з.ы. поразившая Вас, пани Людмила, «гипервошь» - возможно, сильно искаженное венгерское «görbültvas»?

Олег Диба 2011-05-24 / 23:25:00
Люда, нарешті добрався почитати. Абсолютно відверто: люблю читати ці ваші живі, колоритні замальовки з широколузького життя. Отримую від цього величезне задоволення. ))

п.Тамара 2011-05-24 / 22:50:00
Как интересно Вы пишите!

Rusyn Val 2011-05-24 / 21:57:00
Шубер, бловдер, каріка, спуза, спузянка,комин,ґербивош,обкладя та пару тиґол - ото усьо буде низыватися - ШПОР! А шо,майже "мова" Кобзаря, нє?

елена 2011-05-24 / 20:24:00
С огромным удовольствием прочитала вашу очередную яркую и очень живую зарисовку. С возвращением! Не пропадайте!